Джеффри Гальмонд: "Я не буду вести переговоры с дулом у виска". Владелец "мегафона" устроил дебош в отеле нью-йорка и провел два дня в полиции Траст был создан специально под сделку с PLD Telecom

В.П.

ГАЛЬМОНД Джеффри Питер

Родился 1 июля 1950 в Дании. Отец - международный авантюрист Норберт Порохов, бежавший с немцами из Советской Прибалтики; мать датчанка. В детстве носил фамилию Порохов . Учился юриспруденции в Копенгагене. В июне 1993 года в качестве юриста оформил регистрацию в КВС Спб пивоваренной компании АОЗТ "БОЛТИК БОТЛИНГ ПЛАНТ" для исландца Бъерголфура Гудмундссона . В 1996 году эта компания стала основой для "Браво интернейшнл" (которое в 2002 году было куплено у исландцев "Хейнекеном" за 400 миллионов долларов). В ноябре 1994 года стал одним из основателей ОАО "Телекоминвест". 95% акций "Телекоминвеста" акций первоначально поделили ПТС Яшина - Реймана, и Санкт-Петербургский ММТ Николая Певцова; 5% - Vasa Invest Consulting Д.Гальмонда, позже переименованная в в "ODEM A/S" (адрес: H.C.ANDERSENS BLVD. 51, 1553 COPENGAGEN V, DENMARK). До 2008 года официально считался конечным бенефициаром 59% холдинга "Телекоминвест" (через фонд IPOC), но, возможно, являлся только номинальным владельцем, за которым столи "питерские связисты" во главе с Рейманом . Якобы "дальний родственник жены Реймана" .

В октябре 1998 года стал руководителем Спб представительства кипрской КОМПАНИИ "ХОСФОЛЛ ТРЕЙДИНГ ЭНД ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД" (КОМПАНИЯ "ХОСФОЛЛ ТРЕЙДИНГ ЭНД ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД" - адрес: 3 ТАСОС СТРИТ ДЭДЛО ХАУС, НИКОСИЯ, КИПР).

Владелец люксембургской компании "А.К.КОМПЛЮС ХОЛДИНГ" = КОМПАНИЯ "COMPLUS HOLDING S.A.", адрес: Л-1631 ЛЮКСЕМБУРГ, 5 РЮ ГЛЕЗЕНЕР, ЛЮКСЕМБУРГ L-1631, LUXEMBOURG, 35 RUE GLESENER

Несколько лет считался владельцем 26,4% сотового оператора «Мегафон», которые в мае 2008 г. у датчанина выкупила «АФ телеком холдинг» Алишера Усманова. В июле 2008 г. Гальмонд признался (газете «Ведомости»), что выходит и из остальных активов в телекоме, включая 50% акций сотовой компании «Скай линк» и 50% МТТ.

В марте 2009 суд на Бермудах утвердил ликвидацию бермудского IPOC International Growth Fund и восьми аффилированных с ним фирм ("Ведомости", 24 марта 2009).

Женат вторым браком. Первая жена - Елена Вячеславовна Гальмонд (в девичестве Теплова) , в марте 1996 учредила в Спб ООО "СЕВЕРО-ЗАПАДНАЯ ФИНАНСОВАЯ КОМПАНИЯ" (вместе с Мартыновым Василием Кирилловичем ). Двое детей от первого брака, двое детей от второго.

Джеффри Гальмонд, называющий себя совладельцем телекоммуникационных активов, включая почти 40% “Мегафона”, рискует все потерять. Министерство финансов Бермудских островов добивается ликвидации девяти принадлежащих Гальмонду фирм из-за нарушений законодательства. Правда, у IPOC хорошие шансы отбиться, считают юристы.

IPOC International Growth Fund Ltd. (IPOC) учрежден на Бермудах в июне 2000 г., владеет 8% акций третьего российского оператора сотовой связи “Мегафон”. Владельцем IPOC называет себя датский юрист Джеффри Гальмонд. Еще 31,3% “Мегафона” принадлежит петербургскому холдингу “Телекоминвест”, также подконтрольному Гальмонду через люксембургскую First National Holdings (FNH, 58,9%). Кроме того, фирмам Гальмонда принадлежат 50% “Скай Линка”, 50% “Межрегионального транзиттелекома” (МТТ), контрольный пакет “РТК-Лизинга” и ряд других активов. Долю Гальмонда в самом крупном активе — “Мегафоне” МДМ-банк оценивает примерно в $3,7 млрд.

Министр финансов Бермудских островов Пола Кокс обратилась в Верховный суд этой страны с просьбой ликвидировать IPOC и восемь аффилированных с ним компаний, сообщила бермудская газета The Royal Gazette. Иск с таким требованием в суд подала фирма — регистратор этих компаний по поручению минфина, уточнила в беседе с “Ведомостями” представитель министерства Шона Маккензи. “Минфин рассылал официальное заявление, которое опубликовала The Royal Gazette”, — говорит она. “Мы можем подтвердить, что подан иск в отношении IPOC”, — цитирует газета слова Кокс. Решение обратиться в суд, по ее словам, Минфин принял после того, как изучил отчет о деятельности IPOC, составленный аудиторской компанией KPMG для министерства. “Иногда приходится предпринимать шаги, чтобы пресечь возможные нарушения наших законов и явные нарушения правил”, — заявила Кокс газете. Представитель KPMG Гэвин Хаулгейт отказался от комментариев, а министр добавила, что Минфин успел обменяться информацией об IPOC и с правоохранительными органами других стран, после чего направил материалы в полицию Бермудских островов.

Помимо IPOC, регистратор требует ликвидировать еще восемь связанных с ним бермудских компаний, владельцем которых называет себя датчанин Джеффри Гальмонд, — IPOC Capital Partners (владеет “Телекоминвестом”), Gamma Capital Fund (владеет 50% “Межрегионального транзиттелекома”), Convergence Capital, Com Tel Eastern (владеет 50% “Скай Линка”), First National Telecommunication Fund, Convergence Capital Management, Augmentation Investments и Telco Overseas. По информации The Royal Gazette, суд рассмотрит иск в конце апреля на закрытом слушании.

Связаться с самим Гальмондом “Ведомостям” вчера не удалось, а президент IPOC Майкл Норт не стал комментировать действия бермудского минфина, поскольку знает о них только из прессы. А член совета директоров IPOC Дэвид Хауэнштайн “долго находился в отъезде и не в курсе дела”.

Первые официальные подозрения по поводу незаконной деятельности структур Гальмонда высказала летом 2005 г. прокуратура Франкфурта, получившая документы от юриста Юргена Фишера, чей труд оплачивался одной из структур “Альфа-групп”. Это расследование не закончено, но выводы о незаконной деятельности и незаконном происхождении доходов IPOC огласил Цюрихский арбитраж, когда в мае 2006 г. отказался подтвердить права IPOC на 19,4% “Мегафона” (большую часть блокпакета, с 2003 г. принадлежащего “Альфа-групп”). Например, попытку IPOC оплатить часть акций “Мегафона” средствами от продажи своей компании “Телеком XXI” сотовому оператору МТС арбитраж квалифицировал как попытку отмыть незаконные средства, поскольку МТС к этой сделке фактически принудил бенефициар IPOC.

Арбитраж не называет его, именуя просто “предполагаемый свидетель № 7”, но по должностям и действиям в нем легко угадывается министр информтехнологий и связи Леонид Рейман . Сам он неоднократно отрицал, что владеет IPOC или другими активами, приписываемыми Гальмонду.

Если бермудский суд сочтет, что фирмы приобрели свои активы незаконно, он может принять решение об их аресте и изъятии, говорит юрист адвокатского бюро Salans Сергей Маринич. После этого по закону активы должны быть распределены между пострадавшими от незаконной деятельности ответчиков, добавляет партнер юридической компании “Джон Тайнер и партнеры” Валерий Тутыхин. “Мы, безусловно, войдем в совет кредиторов IPOC в рамках процедуры ликвидации и рассчитываем получить значительную часть его имущества”, — признался источник в окружении Леонида Рожецкина — основателя фирмы LV Finance, участвующей в этом конфликте на стороне “Альфа-групп”. Президент LV Finance Леонид Маевский и вице-президент Altimo (управляющей телекоммуникационным бизнесом “Альфы”) Кирилл Бабаев воздержались от комментариев.

Впрочем, Тутыхин сомневается, что суд удовлетворит иск бермудского регистратора. Для этого потребуется доказать, что IPOC и его родственные фирмы сами являлись инструментом отмывания денег и были созданы именно с этой целью, а это непросто, объясняет он. К тому же на практике суды часто ориентируются на уже вынесенные и вступившие в силу приговоры, а в случае с IPOC ни одного такого приговора нет: ни один государственный суд не предъявлял компаниям Гальмонда уголовных претензий, добавляет он. Даже если суд арестует активы Гальмонда, исполнить это решение почти невозможно: между Россией и Бермудами нет соглашения о помощи в такого рода делах, добавляет Маринич.

Гендиректор “Телекоминвеста” Максим Горохов не стал комментировать ситуацию, признавшись, что не слышал о бермудском иске. Представитель “Мегафона” воздержался от комментариев.

Между тем Гальмонд все охотнее продает свои активы: в начале 2006 г. он избавился от “Синтерры” (осенью ее купил более чем за $300 млн “Промсвязькапитал”), в конце года — от “Петербург Транзиттелекома” (компания досталась за $97 млн “Северо-Западному телекому”), а сейчас завершает продажу “Промсвязькапиталу” “Петерстара” (сделка оценивается в $150-200 млн). Возможно, таким образом владелец IPOC пытается сохранить собственность, считает аналитик крупного инвестбанка. Скорее Гальмонд просто оптимизирует структуру активов, выходя из компаний на пике их стоимости, возражает содиректор аналитического отдела Deutsche UFG Алексей Яковицкий., рискует все потерят

Этим летом в России объявился новый мультимиллионер. Датчанин Джеффри Гальмонд признался, что контролирует почти 40% акций третьего сотового оператора России - "МегаФона".

Нельзя сказать, что это признание было добровольным. Версия Гальмонда прозвучала в разгар судебных баталий за блокирующий пакет "МегаФона", который был куплен "Альфа-групп" в августе прошлого года. Оппоненты ставят утверждения Гальмонда под сомнение, называя его номинальным владельцем, за которым стоят "питерские связисты" и лично министр по информационным технологиям и связи Леонид Рейман.

В беседе с "Ведомостями" Гальмонд изложил свою версию событий. История простого датского адвоката, который занялся бизнесом в России еще в советские времена, дружил с ленинградскими юристами и конфликтовал с питерскими бандитами, читается как авантюрный роман. Некоторые фигуранты этой истории подтверждают рассказ датчанина, некоторые - Рейман, председатель совета директоров "Альфа-групп" Михаил Фридман, бывший владелец LV Finance - не откликнулись на предложение "Ведомостей" подтвердить или опровергнуть его утверждения.

- Чем вы занимались до того, как стали владельцем IPOC? Как оказались в России?

У меня была частная адвокатская практика в Копенгагене и дочерний офис в Гамбурге. В 1988 г. ко мне обратилась датская строительная компания Kay Wilhelmsen A/S, которая хотела создать СП в Советском Союзе. В конце 1990 - начале 1991 г. это СП было зарегистрировано, и это было самое первое СП, которое было зарегистрировано в Министерстве финансов России. С российской стороны мне тогда помог профессор Валерий Мусин, сейчас он руководит кафедрой гражданского процесса Санкт-петербургского университета. В 1992 г. я открыл офис юридической фирмы в Санкт-Петербурге. ["Он знающий, толковый юрист, мне было очень приятно с ним работать", - подтвердил Мусин "Ведомостям".]

Работая со строительной компанией, мы столкнулись с проблемой - из России было невозможно никуда дозвониться. Положим, вам нужно было позвонить в Данию - вы сидели в отеле и ждали по пять-шесть часов, пока вам организуют соединение. И мы решили, что было бы прекрасно создать в России компанию, занимающуюся мобильной связью. Строители привлекли к проекту датскую фирму, которая занималась производством телефонных аппаратов стандарта NMT-450, а я начал переговоры с Ленинградской городской телефонной сетью (ЛГТС).
Переговоры мы вели с Леонидом Рейманом - во всей ЛГТС он единственный говорил по-английски. В результате в Санкт-Петербурге было создано совместное предприятие по производству аппаратов, но, к сожалению, датская компания-партнер обанкротилась. Тем временем я начал помогать ЛГТС решать разные юридические проблемы - а проблем было много. В 1993 г. ЛГТС была приватизирована, и я помогал компании с оформлением бумаг.

Потом я участвовал в создании первой в городе цифровой сети связи - компании "ПетерСтар". У самой ЛГТС не было возможности привлечь инвестиции в эту компанию, не было валюты, чтобы платить западным кредиторам, аудиторам, юристам. ЛГТС сотрудничала с предпринимателем по имени Энтони Джорджиу, который жил в Лондоне и был большим фантазером. Русских поначалу впечатлил его размах, обещания найти финансирование, привлечь инвесторов и т. д. Но на деле все эти щедрые обещания оказались пшиком. В конце концов Джорджиу вышел из проекта и продал свои 60% акций "ПетерСтара" канадской компании PLD Telecom.
Тогда я сказал, что найду партнеров. Я приобрел 20% акций "ПетерСтара" на компанию Complus Holding и начал переговоры с PLD Telecom. Я договорился с PLD Telecom о том, что "ПетерСтар" выпустит привилегированные акции на сумму порядка 80 млрд руб., которые выкупит PLD Telecom. При этом PLD Telecom внесет в "ПетерСтар" оборудование и получит 60% обыкновенных акций оператора. Оборудование было поставлено, и "ПетерСтар" наконец-то начал развиваться. [Джорджиу трактует события иначе. Он рассказал "Ведомостям", что еще до появления Гальмонда договорился с рядом американских инвестиционных компаний о привлечении в "ПетерСтар" $8 млн и нашел поставщика оборудования для оператора - британскую компанию GPT. Но Рейман, в то время заместитель гендиректора ЛГТС, настоял на том, чтобы Джорджиу вышел из проекта. - "Ведомости"]

Вы утверждаете, что вам принадлежит контроль над "Телекоминвестом", одним из крупнейших в России телекоммуникационным холдингом. А в его создании вы тоже участвовали?

К 1995 г. топ-менеджеры ЛГТС решили, что хорошо бы привлечь в компанию иностранный инвестиционный банк. Но инвестбанкиры из Salomon Brothers объяснили, что ни один иностранный инвестор не вложит деньги в компанию, которая не может по-настоящему зарабатывать деньги. "У вас доходы в рублях - как же вы будете возвращать долги?" - сказали банкиры и предложили создать самостоятельную компанию, которая занялась бы развитием современной телефонии и в которую можно было бы безбоязненно инвестировать. Вот так и родилась идея "Телекоминвеста".
Когда "Телекоминвест" был создан, 5% его акций получила принадлежащая мне датская компания Wasa Invest Consulting (позже переименована в Odem AS), а остальные 95% - "Петербургская телефонная сеть" и "Санкт-Петербургский ММТ". Потом, чтобы избежать двойного налогообложения, мы создали в Люксембурге компанию First National Holding (FNH), которая позднее приобрела у Odem AS долю в "Телекоминвесте". FNH была создана как "дочка" другой люксембургской компании - Complus Holding, которая одновременно владела пакетом акций в "ПетерСтаре".

- Долгое время акционером "Телекоминвеста" считался Commerzbank, а не FNH?

В начале 90-х в Петербурге нередко находили предпринимателей в машинах с пулей в голове. Это было очень опасное время. У меня тоже был конфликт с одной судоходной компанией, и меня тоже пытались "убрать". И я считал, что лучше не демонстрировать реальных масштабов своего бизнеса. Я поговорил cо своим компаньоном в Гамбурге, школьный товарищ которого работал в Commerzbank, и мы решили передать акции операторов, которыми владели, в этот банк. Мы составили с Commerzbank, Complus и FNH репо-соглашения. Это означало, что я продаю банку акции FNH и Complus, он становится акционером этих компаний, я плачу ему за исполнение всех обязанностей, связанных с участием в компаниях, но, когда я потребую акции обратно, он обязан продать их мне. По этой схеме мы и начали работать. Акционером "Телекоминвеста" был Commerzbank, но в совете директоров холдинга наравне с представителями Commerzbank присутствовали и мои представители, которые контролировали ситуацию. Complus представлял Том Оулсен, мой давний коллега из Дании, а FNH - Петер Шухардт, который и сегодня состоит в совете директоров "МегаФона". А я был корпоративным юристом "Телекоминвеста".

Как получилось, что Леонид Рейман, нынешний министр информационных технологий и связи, стал бенефициаром офшора?

Рейман никогда не был бенефициаром офшора. Он был выгодополучателем от сделки. В 1997 г. к нам обратилась PLD Telecom и предложила купить контрольный пакет FNH за $150 млн. К тому времени Рейман входил в советы директоров всех операторов, помогал с регистрацией компаний, решал организационные вопросы, находил нужных людей в отрасли, подбирал менеджеров, начинал работать с раннего утра и заканчивал в три ночи. И я решил, что когда выйду из бизнеса, то должен буду каким-то образом выразить свою благодарность за эту помощь. Я думал - если просто заплатить, возникнут налоговые последствия. Если я передам ему акции компании, ему придется объяснять, как он их приобрел, ведь в те времена еще действовало множество валютных и иных ограничений.
Тогда я решил учредить траст - Fiduciary Commercial Trust, в котором я и несколько моих коллег стали протекторами. Мы написали бумагу, где было сказано: если в трасте в результате сделки окажутся средства и они будут распределяться, то их должны получить несколько выгодоприобретателей, в том числе Леонид Рейман. Сам он ничего не подписывал и не организовывал - решение было за мной.

- Траст был создан специально под сделку с PLD Telecom?

Да. Траст мог получить деньги в том случае, если бы мы завершили сделку с PLD Telecom и продали оставшиеся у нас акции FNH. Именно деньги от продажи этих акций и предполагалось распределять, в том числе в пользу Реймана.
17 августа 1998 г. мы отправились в Нью-Йорк на церемонию подписания соглашения с PLD Telecom. На столе уже лежали все бумаги, составленные юридической компанией Morgan, Lewis & Bockius. Мы прилетаем в Нью-Йорк, на столе шампанское, звучат поздравления - сделка года и все в таком духе. Вдруг открывается дверь, входит один из банкиров и говорит: "Знаете что? Российской экономики больше нет". Мы говорим - да ладно, бросьте. Нет, отвечает, правда, хотите - спустимся к нам в офис и все узнаете. Вот так сделка и разрушилась. Это было, знаете ли, некоторым разочарованием для нас.

Потом у меня случился конфликт с управляющим директором одной российской судоходной компании, на меня напали три бандита. Все это произошло примерно в одно время, и я решил, что с меня хватит. В ноябре 1998 г. я уехал из России, но в конце января 1999 г. вернулся. В страну тогда никто не верил, из нее ушли все инвестиционные банки, закрыли офисы юридические фирмы. Я попросил Commerzbank помочь нам найти инвестора в российские телекоммуникационные компании. Мы написали инвестиционный меморандум, начали ходить по инвесторам, те по большей части нам отказывали. Первоначально мы собирались привлечь $50 млн на развитие, но в январе 2000 г. ко мне домой на Миллионную улицу пришел представитель шведской Telia Бо Магнуссон, которого я знал по работе в "Северо-Западном GSM", и сказал, что компания готова инвестировать $80 млн. "Берете или нет?" Я ответил: берем. В то время Telia уже была акционером в "Северо-Западном GSM" и была заинтересована продолжить сотрудничество. Деньги поступили в FNH, которая оплатила свою долю в капитале "Телекоминвеста" и стала его крупнейшим акционером. А Telia получила 29% акций FNH. Позже Telia для консолидации захотела получить прямую долю в "Телекоминвесте" и обменяла свои акции в FNH на акции самого "Телекоминвеста".
В 1999 г. Рейман сказал, что уходит в правительство. Ему пришлось покинуть советы директоров всех компаний - "ПетерСтара", "Телекоминвеста" и т. д. Я отправил ему письмо, где сказал - извини, но с трастом придется покончить. Я постараюсь найти деньги сам. Это было в январе 2000 г., как раз перед тем, как мы подписали соглашение с Telia. Рейман согласился, тем более что ему было уже не до того. [Рейман, представителям которого "Ведомости" предложили прокомментировать эти утверждения, не воспользовался этой возможностью.]

- Как появился фонд IPOC, ставший впоследствии акционером "МегаФона"?

В 2000 г. я много общался с инвестиционными банкирами, в этом мне помогал Commerzbank. И мне посоветовали создать совместный инвестиционный фонд, в котором люди могли бы покупать акции, а деньги шли бы на разные проекты. Для создания такого фонда мне нужен был специалист, и Майкл Норт, в то время вице-президент Commerzbank, посоветовал мне обратиться к Видиа Шарма, бывшему старшему вице-президенту Merrill Lynch.
Поначалу все шло хорошо. Шарма зарегистрировал фонд IPOC International Growth Fund, на 100% подконтрольный IPOC Capital Partners. Уставный капитал IPOC Capital Partners составил $12 000. Мне принадлежало 80% акций IPOC Capital Partners, а Шарма получил 20% - предполагалось, что он приведет в фонд инвесторов. Шарма потратил почти год, пытаясь найти инвесторов, и все безрезультатно. В итоге мне пришлось вкладывать деньги в IPOC International Growth Fund самому. Минимальный размер уставного капитала IPOC International Growth Fund должен был быть не менее 5 млн евро. В декабре 2000 г. я внес $6 млн, и это было первой инвестицией в IPOC International Growth Fund.
[Шарма, к представителю которого "Ведомости" обратились за комментарием, не откликнулся на предложение изложить свою версию событий по телефону.]

- А потом началась эпопея с "МегаФоном"...

В то время я много обсуждал с Telia перспективы развития "Северо-Западного GSM". Я решил, что для этой компании было бы неплохо приобрести акции GSM-операторов в регионах и со временем превратиться в игрока национального масштаба. Мы стали думать, можно ли получить лицензию на Москву или купить кого-нибудь из московских операторов. В начале 2001 г. [тогдашний гендиректор ПТС и член совета директоров "Телекоминвеста" и "Северо-Западного GSM"] Сергей Солдатенков сказал мне: похоже, у нас появился шанс попасть в Москву. Там есть компания "Соник Дуо", которой выдали третью GSM-лицензию и у которой финансовые трудности. Акционером "Соник Дуо" был "ЦТ-Мобайл", на 49% принадлежавший компании Transcontinental Mobile Investment (TMI) Леонида Рожецкина, одного из основателей компании LV Finance, а 51% акций владел "Центральный телеграф".

Солдатенков посоветовал мне пообщаться с Рожецкиным. Тот подтвердил, что с финансированием "Соник Дуо" есть проблемы. У "Центрального телеграфа" не было средств, сам Рожецкин тоже не мог вкладывать деньги. Структура собственников была такова, что он не мог обратиться к инвестиционным банкам за финансированием. А у "Соник Дуо" уже были долги перед Ericsson, которые составляли $40 млн. И оплатить эти долги было нечем.
Мы посчитали и решили: чтобы запустить сеть и привлечь кредит в ЕБРР и IFC [Международная финансовая корпорация, входит в группу Всемирного банка], которые обычно инвестируют в инфраструктурные проекты, понадобится $15 млн. Я сказал, что вложу эти деньги, если получу 77,7% акций в TMI. Рожецкин согласился. Я решил, что могу предоставить Рожецкину деньги в кредит. Но тогда возникли бы проблемы с фондом IPOC, ведь он был создан для инвестиций, а предоставление займа - это не инвестиции. Рожецкин обещал посоветоваться со своими партнерами, чтобы найти некий компромисс. К концу марта 2001 г. такой компромисс был найден - это было соглашение опциона. Мы заключаем соглашение, и если я исполняю его и вношу не менее $15 млн на развитие "Соник Дуо", то получаю 77,7% акций TMI.

В апреле мы подписали в Цюрихе первое опционное соглашение с Рожецкиным и оплатили первые $5 млн, которые стали нашим вкладом в уставный капитал "Соник Дуо". А затем вместе с TeliaSonera начали работы по слиянию московского оператора "Соник Дуо" с "Северо-Западным GSM". В августе между акционерами "Соник Дуо" и "Северо-Западного GSM" было подписано соглашение об объединении двух компаний и создании "МегаФона".
Потом мы оплатили еще $6 млн во исполнение опциона. А с ноября дела перестали ладиться. В Москве для "Соник Дуо" не нашлось частот, и оказалось, что бизнес-план, который разрабатывал Рожецкин, слишком оптимистичен. Планы не выполнялись ни по числу базовых станций, ни по количеству абонентов, ни по финансовым показателям. Член совета директоров "МегаФона" из Telia Анника Кристианссон предложила: раз у "Соник Дуо" так много проблем, может, нам просто обанкротить эту компанию?

Но к тому времени мы уже перечислили "ЦТ-Мобайл" более $15 млн, тем самым выполнив обязательства по первому опциону. И в декабре мы подписали с Рожецкиным второе опционное соглашение, по которому должны были сразу предоставить его компании дополнительные $10 млн на развитие и еще $16 млн - в ближайшие два года, до сентября 2003 г. В результате IPOC должны были достаться оставшиеся 22,3% акций TMI.
В декабре 2002 г., под самое Рождество, мне домой позвонил Рожецкин, который улетал за границу, и просил о немедленной встрече. Мы встретились в аэропорту, и Рожецкин сказал, что считает несправедливым размер суммы, которую получает в результате сделки, поскольку доля, которую получит IPOC в "МегаФоне", теперь стоит гораздо дороже. Я возразил: мы же заключили сделку, не так ли? На этом разговор и закончился.
С начала 2003 г. я стал напоминать Рожецкину, чтобы он уведомил ЕБРР, с которым мы вели переговоры о кредите, о том, что с сентября от имени "ЦТ-Мобайла" должен выступать не LV Finance, а IPOC. Но Рожецкин медлил. В начале лета 2003 г. я послал ему очередное напоминание по e-mail - и опять никакой реакции. Я подумал: здесь что-то не так. И решил - перечислю всю оставшуюся сумму, $16 млн, прямо сейчас. 28 июля я направил на счет эскроу-агента финальный платеж, но на следующий день эти деньги вернулись. Звоню агенту - и обнаруживаю на его месте совсем другого адвоката, который утверждает, что счет закрыт! Вы что, с ума сошли, говорю - счет невозможно закрыть просто так! А мне отвечают: таково поручение нашего клиента.

Я отправился в Лондон, чтобы посоветоваться с юристами. Тем временем мне позвонили от Рожецкина и сообщили, что он хочет со мной встретиться. 5 августа мы встретились в одном из отелей в Москве, и Рожецкин заявил: "Я выхожу из игры. Я продал LV Finance "Альфе". - "А как же договор опциона?" - "Что ж, некоторые ситуации приходится разрешать в суде". - "И с кем мне теперь общаться?" - "С "Альфой", с [Вадимом] Кучариным и [Дмитрием] Возиановым" [Спустя некоторое время Кучарин возглавил "Альфа-Телеком", а Возианов - "ЦТ-Мобайл". - "Ведомости"]. Я говорю: продавать акции "МегаФона" конкурентам нельзя, это противоречит соглашению между акционерами. А он смеется. [Представители Леонида Рожецкина не стали комментировать рассказ Гальмонда. - "Ведомости"]

Сначала мы попытались действовать через суд на Багамах, где зарегистрирована TMI, чтобы арестовать ее акции. Но скоро выяснилось, что арестовывать уже нечего - активы переведены. Тогда мы подали иск в Верховный суд на Британских Виргинcких островах и в Арбитражный трибунал при Международной торговой палате в Женеве, затем в Арбитражный трибунал в Цюрихе. О том, что было дальше, подробно писали газеты.

Почему вы выбрали в качестве места для разрешения судебных споров Швейцарию? Ведь "МегаФон" - российская компания.

Договоры опционов подчинены английскому праву, и в них местом рассмотрения споров указана Швейцария. Мы могли выбрать и Великобританию, но судебные издержки были бы выше. Что же до России - воздержусь от комментариев. Уж если судиться, то лучше делать это в стране, судебная власть которой имеет давние традиции.

Поговаривают, что IPOC и "Альфа" ищут способы примирения. Вы действительно ведете какие-то переговоры с "Альфа-групп"?

В июне этого года мне позвонил [председатель совета директоров "Альфа-групп"] Михаил Фридман и предложил поговорить. Мы встретились в рыбном ресторане "Сирена" неподалеку от моего офиса, и Фридман объяснил, что Рожецкин был недоволен ценой сделки с IPOC, поэтому предложил "Альфе" купить у него акции. "Альфа" согласилась на покупку при условии, что все будет сделано легально. Фридман предложил мне объединить "ВымпелКом" с "МегаФоном" и зарегистрировать в Лондоне совместную холдинговую компанию, нечто вроде Vodafone. Он даже предложил название для компании - "Евразия". Я на это ответил, что не могу вести переговоры, когда к моему виску приставлено дуло. Верните акции - тогда мы сможем о чем-то говорить.

Позже, когда Арбитражный трибунал в Женеве вынес решение в нашу пользу [суд решил, что LV Finance не имел права продавать 22,3% акций TMI никому, кроме IPOC. - "Ведомости"], Фридман снова вышел на меня. "Вы одержали верх в Женеве, - сказал он. - Так пусть эти акции будут вашими. А остальное - нашим". Я вновь повторил, что ни о чем не буду договариваться, пока не получу причитающиеся мне акции. В последний раз мы общались с Фридманом этой осенью в Женеве, как раз накануне начала слушаний в Цюрихском трибунале [по первому договору опциона, который касался 77,7% акций TMI].
[Фридман, которому через его представителей было предложено изложить свою версию событий, не стал комментировать утверждения Гальмонда. - "Ведомости"]

Согласно материалам частичного решения Цюрихского трибунала, судьи усомнились в том, что вы действительно являетесь конечным бенефициаром IPOC. Почему, как вы считаете?

Мы предоставили трибуналу в Цюрихе подробную информацию о платежах. Кроме того, я предоставил суду на Британских Виргинских островах отчет, подготовленный нашими аудиторами, о том, как совершались платежи. Все сделки наших компаний строго задокументированы. Сейчас мы собираем дополнительные документы, чтобы предоставить их судьям. LV Finance [ответчик по иску IPOC в Цюрихе. - "Ведомости"] придется серьезно потрудиться, чтобы найти конкретные доказательства и объяснить, что же незаконного в нашей деятельности.

Вы объявили себя владельцем IPOC лишь в мае. Почему бы вам не сделать этого раньше? Тогда, может, многие подозрения и не возникли бы?

Владельцем IPOC всегда был я. Информация об этом появилась в мае просто потому, что тогда начались судебные слушания в Женеве и судья потребовал сообщить, кто стоит за IPOC. [Представители LV Finance указывают, что по частичному решению Цюрихского арбитражного суда "документы, представленные г-ном Гальмондом, не доказывают заявление, что он является бенефициарным владельцем "Гамма Груп", в состав которой входит IPOC. В частности, декларация, представляющая г-на Гальмонда как бенефициария одной из компаний "Гамма Груп", могла быть сфабрикована (в ней указано название компании, возникшей 8 месяцев спустя)".]

Судебные тяжбы вокруг блокпакета "МегаФона" идут уже почти полгода. Вы продолжаете верить, что вам удастся заставить "Альфу" отдать акции вам?

Ключевой момент для нас - суд на Британских Виргинских островах. В Женеве и Цюрихе мы судимся с LV Finance, а на Британских Виргинских островах - с компаниями самой "Альфы", которые покупали акции. Суд Британских Виргинских островов должен учесть решения, вынесенные в Женеве и Цюрихе. В Швейцарии мы требуем признать, что IPOC исполнил договоры опционов надлежащим образом, а на Британских Виргинских островах - признать "Альфу" недобросовестным покупателем и вернуть акции IPOC.

- Но ведь для этого придется доказать, что "Альфа" купила акции напрямую у Рожецкина?

Невозможно провести целый ряд сделок купли-продажи по длинной цепочке фирм с разными владельцами всего за три недели, как это было сделано. И потом, возникает вопрос - откуда у [нынешнего президента LV Finance Леонида] Маевского взялись деньги, чтобы оплатить сделку [покупку LV Finance у Рожецкина. - "Ведомости"]? [Маевский сказал "Ведомостям, что он получил кредит под залог векселей своей компании Palmer Trading.]

- Тот же самый вопрос ваши противники адресуют вам. Откуда у вас появились деньги на оплату опционов?

Все это описано в аудиторских отчетах, в балансах IPOC, в банковских документах. Доказать легальность наших платежей не проблема, ведь IPOC - публичная компания.

А ваши противники утверждают, что доходы IPOC получены в результате отмывания средств рядом высокопоставленных российских чиновников...

Могу заверить вас на 100%, что все наши платежи - абсолютно легальные. Именно это мы и собираемся доказать в ходе продолжающегося судебного разбирательства в Цюрихе.

Биография

Джеффри Питер Гальмонд родился 1 июня 1950 г. в Королевстве Дания. По образованию юрист, закончил Университет Копенгагена в 1975 г. В 1978 г. получил статус юриста и стал членом датской коллегии адвокатов, пять лет спустя был допущен в Верховный суд Дании. Представлял интересы клиентов в судах Дании и других стран, включая суд стран - членов Европейского сообщества (Люксембург) и Международный арбитражный суд при Международной торговой палате (Париж). Гальмонд - владелец юридической фирмы J. P. Galmond & Co, головной офис которой находится в Копенгагене. С 1989 г. фирма работает и в России, имеет представительства в Петербурге и Москве.
Гальмонд утверждает, что является основным бенефициаром компании IPOC Capital Partners Ltd. (владеет 100% акций фонда IPOC International Growth Fund Ltd., которому принадлежит 8% акций "МегаФона"), и называет себя конечным владельцем люксембургской First National Holding S. A. (FNH), которой принадлежит 59% акций петербургского холдинга "Телекоминвест" (владеет 31,3% акций "МегаФона"). Стоимость долей в "МегаФоне", владельцем которых называет себя Гальмонд, по оценке аналитиков инвестиционных банков, составляет около $1 млрд.

О компании

IPOC International Growth Fund Ltd. (IPOC) учрежден на Бермудах в июне 2000 г. Фонд владеет 8% акций ОАО "МегаФон". В апреле и декабре 2001 г. IPOC подписал два опционных соглашения с LV Finance о покупке 100% акций Transcontinental Mobile Investment Ltd. (TMI), единственного владельца ООО "ЦТ-Мобайл", которому принадлежат 25,1% акций "МегаФона". В августе 2003 г. IPOC обнаружил, что доля LV Finance в "МегаФоне" перешла к "Альфа-групп", и обратился в суды ряда государств. Сейчас иски IPOC рассматриваются в Цюрихе, Стокгольме и на Британских Виргинских островах. Крупнейшие акционеры "МегаФона" - финско-шведский оператор TeliaSonera (35,6%) и ОАО "Телекоминвест" (31,3%). Аналитики банка "УралСиб" и инвесткомпании "Тройка Диалог" оценивают стоимость "МегаФона" в $3,7-4,3 млрд.
Помимо акций "МегаФона" "Телекоминвест" владеет рядом активов в сфере мобильной ("РадиоТел") и фиксированной связи ("ПетерСтар", "Петербург Транзит Телеком", "Санкт-Петербургские Таксофоны", "Вэб Плас"), финансовых услуг ("Северо-Западный Телекомбанк", "Лизинг-Телеком"), информационного и медиабизнеса ("Санкт-Петербургская информационная компания"), производства оборудования и ПО ("Петер-Сервис"). Консолидированная выручка "Телекоминвеста" по стандартам US GAAP в 2003 г. составила $87,3 млн, а чистая прибыль - $53,6 млн.

This post is also available in:

Имя предпринимателя Михаила Юмана большинству россиян ни о чем не говорит. Он не был публичной персоной, в отличие от его ключевых партнеров по бизнесу. Между тем его история – превосходная иллюстрация эволюции отношений российского бизнеса и государства с начала 90-х годов и до наших дней. The Insider изучил некоторые эпизоды биографии Юмана, что позволило узнать много любопытных подробностей о коррупционных аферах окружения Владимира Путина, корпоративных войнах и криминале, сопровождавшем российский бизнес.

Аферы 90-х. Владимир Путин и датские коммунисты .

Сооснователем своего первого бизнеса Юман стал еще в 1990-м году, и помог ему в этом не кто-нибудь, а член ЦК КПСС бывший посол СССР в Дании Николай Егорычев. Это было советско-датское деревообрабатывающее предприятие «Интервуд» . Как рассказал The Insider сам Юман, уже в первые годы работы этого предприятия оно активно взаимодействовало с Владимиром Путиным:

«Когда разваливался Союз, сын первого секретаря коммунистической партии Дании Йеппе Странге остался не у дел. Вот и решили ему помочь, создали первое совместное российско-датское предприятие „InterWood“, где с российской стороны должно было быть два директора. Один из них был я, а второй — Анатолий Мартыненко. Двое граждан Дании – Джон Бремесков (John Bremeskov), и Йеппе Странге. Уже через год наши интересы представлял датский адвокат Джеффри Гальмонд. С российской стороны соучредителем выступила „Ассоциация Международный Диалог“. А в Питере с „Интервудом“ работали две компании — Феникс и Фаэтон . Насколько я знаю, Мартыненко работал с Путиным и вел все переговоры. „Феникс“ и „Фаэтон“ были главными экспортёрами леса, и Путин им давал добро. Фирма просуществовала до 1995 года и потом ее закрыли».

Михаил Юман

В 1992 году «Интервуд» получил от возглавляемого Путиным Комитета по внешним связям (КВС) Петербурга лицензию на вывоз леса в обмен на продовольствие. Лес вывезли, а продовольствие так и не поступило. В результате эта бартерная операция стала объектом проверки комиссии народного депутата и депутата Ленсовета Марины Салье и Контрольного управления администрации президента. Выявились странные вещи, советско-датский «Интрвуд» в одних документах был назван «советско-абу-дабийским», в других (судя по адресу, указанному в контракте с КВС) – он назывался уже шведско-российским, причем в качестве директора в обоих случаях расписывался один и тот же человек — А.Р. Молгачев, но, хотя человек один и тот же, подписи на этих двух документах почему-то совершенно разные. К каким выводам пришло расследование этой махинации? Ни к каким, потому что позже Контрольное управление возглавил сам Владимир Путин, и в архивах результаты проверки не нашлись.

Другая компания, в создании которой поучаствовал Юман, называлась «Русский лес». И она тоже фигурировала в аналогичном скандале, вот только на этот раз уже с человеческими жертвами. 4 марта 1993 года в Петербурге по возвращении из Лондона с деловых переговоров был убит один из руководителей компании - Андрей Лазарев. А в мае мэр Собчак дал распоряжение начальнику АО «Морского порта Санкт-Петербург» обеспечить разгрузку судна с сахарным песком, который поставила фирма «Русский лес» из Англии « в целях исключения возможности его неправомерного вывода за пределы акватории порта». Документ гласил: «Контроль за исполнением распоряжения возложить на заместителя мэра Путина В.В. и заммэра Савенкова Л.В.» Однако же сахар загадочно исчезал прямо в порту, об этом писали «Санкт-Петербургские ведомости» («Сахар тает. Но слаще не становится. 09/03/1993). Следить за сахаром также должен был еще один работник мэрии, небезызвестный Виталий Мутко. Однако проследить не удалось. Мутко обнаружил «ноу криминэлити».

Сын главы Компартии Дании, бывший директор российско-датского «Интервуда» Йеппе Странге с тех пор успел поселиться России, в 2000-е занимался поставками леса для IKEA уже от имени шведского предприятия Rusforest, а затем инвестициями в свиноводство. Сейчас он занимается развитием сельского хозяйства в России.

А вот Джеффри Гальмонд, представлявший интересы Юмана в датском «Интервуде», личность более известная. Его имя фигурирует в другой громкой коррупционной истории, связанной с переделом рынка телекоммуникаций и «питерскими связистами», в том числе с министром связи Леонидом Рейманом и супругой Владимира Путина Людмилой.

Аферы нулевых. Владимир Путин и питерские связисты.

Ещё в ноябре 1994 года Джеффри Гальмонд стал одним из основателей ОАО «Телекоминвест». Гальмонду лично принадлежало 5% акций через датскую фирму Vasa Invest Consulting (позже переименованную в «ODEM A/S»), остальное принадлежало госкомпаниям (Петербургской телефонной связи и СПб ММТ). Затем «государство потеряло контроль над Телекоминвестом», как уверял «Ведомости» бывший министр связи Леонид Рейман. Зато этот контроль по удивительному совпадению обрел сам Леонид Рейман.

До 2008 года Гальмонд считался конечным бенефициаром 59% холдинга «Телекоминвест» (через фонд IPOC), однако в результате судов в Швейцарии и на Бермудах, эти активы были признаны принадлежащими самому Леониду Рейману, причем суд на Бермудских островах ликвидировал фонд IPOC за причастность к незаконным финансовым операциям. В компании «Телекоминвест» официально работала жена Владимира Путина – Людмила Путина, что он указал в своей декларации кандидата в президенты в 2000 году.

Одним из крупнейших активов «Телекоминвеста» был «Мегафон», где питерским связистам принадлежал миноритарный пакет, который должен был превратиться в контрольный после того, как в 2001 году Гальмонд подписал с сооснователем «Мегафона» Леонидом Рожецкиным договор о выкупе его доли. Именно с акциями «Мегафона» и связана одна из самых захватывающих корпоративных войн в новейшей российской истории.

Все началось с того, что в 2003 году сооснователь «Мегафона» Леонид Рожецкин неожиданно продал свою долю «Мегафона» не питерским связистам, а компании «Альфа-Групп» и тут же покинул территорию России (затем он осел в Латвии, где приобрел особняк). Ситуацию усугублял тот факт, что «Альфа-Групп» уже владела блокпакетом «Билайна». Так началась десятилетняя война за «Мегафон» между «Альфой» и Рейманом. В 2004 году на Рожецкина завели дело в России, он в ответ в 2007 году подал иск в США против Реймана. А в 2008 году он пропал (предположительно – был похищен и убит), его тело было обнаружено только в 2013 году.

В эпицентре этих событий и оказался Михаил Юман, который поделился с The Insider некоторыми деталями этих событий. С Джеффри Гальмондом (фактическим распорядителем Леонида Реймана) у него были весьма доверительные отношения. Они вместе проводили выходные и встречали Новый год. И Гальмонд делился с Юманом подробностями устройства своего бизнеса.

Он мне нарисовал от руки схему, как нужно отмывать деньги через Бермуды, как туда заводить, как выводить

«Как-то вначале деятельности Гальмонда в России мы вместе летели первым классом из Москвы. И, сидя в салоне самолета, я спросил его — „Ты, вообще, чем занимаешься? Там адвокат, юридическое сопровождение делаешь – все это понятно, но чем конкретно?“ — И в ответ он мне нарисовал от руки схему, как нужно отмывать деньги через Бермуды, как туда заводить, как выводить. Я, честно говоря, не нуждался в такой схеме, потому что Дания достаточно открытая страна, чтобы честно деньги зарабатывать. Тогда мода как раз только начиналась на оффшорные схемы. Я взял бумажку формата А4, бросил ее в карман и забыл про нее.»

Позже этот листок сыграет роковую роль в судебном разбирательстве против Гальмонда и Реймана, но тогда еще Юман об этом не подозревал. В 2005 году, уже после начала корпоративной войны, на Юмана вышли представители «Альфа-Групп», убедили его выступить свидетелем в третейском суде в Цюрихе против Гальмонда.

«Зная о моем знакомстве с Гальмондом, ко мне через бизнесмена Олега Бурлакова (ему я в свое время помог продать его компанию Тельману Исмаилову, иначе бы ее просто так отобрала жена Лужкова) обратился представитель „Альфа-Групп“ с просьбой помочь им в преследовании Гальмонда. К посредничеству они так же привлекли Глеба Фетисова (сегодня обвиняется СК в мошенничестве с банковскими активами).

Мне Глеб Фетисов задает вопрос — есть ли что-нибудь, что подтверждает нечистоплотность Джеффа Гальмонда. Я говорю: „Я с ним в товарищеских, дружеских отношениях. С чего вы взяли, что я могу быть полезен?“ А в то время уже и Леонид Рожецкин на каждом углу писал, и сам Джефф Гальмонд говорил, что этот спор по акциям – вопрос жизни и смерти.

Джеффри Гальмонд

Ситуация была настолько напряженной, что могли быть жертвы, было очень опасно впрягаться в этот корпоративный спор. В 2008 году, когда Рожецкин пропал, мне нужно было по приказу „Альфа-Групп“ покинуть Данию и переехать на полгода жить в Ниццу. Я прожил полгода в Ницце.

Но я позвонил себе в офис в Копенгаген, и там нашли эту бумажку Гальмонда. При этом альфовцы продемонстрировали мне, что Джефф Гальмонд обманул меня, представляя мои интересы. Там была история вот в чем. Моя тогдашняя компания DB — Gas & Oil Ab в 2001 году подала в российский суд. Я выиграл у компании „Навойл“ (это была дочерняя структура „Башнефти“). И российский суд вынес решение, чтобы мне выплатили компенсацию $2,7 млн.

Ссориться с Гальмондом — это было все равно что с Путиным

Гальмонд взялся обеспечивать исполнительное производство, должен был там заработать около 400 тыс. долларов с моих денег, а мне выплатить 1 млн. по делу моей компании на счет в Связьбанке. И когда я подписал ему согласие на мировое соглашение, Джефф куда-то испарился. А «Связьбанк», как выяснилось, принадлежал Рейману. Тогда я решил свидетельствовать против Гальмонда, но ссориться с Гальмондом — это было все равно что с Путиным. Тогда уже был известно, что путинская жена Людмила работала в „Телекоминвесте“ в московском офисе.

То, что Людмила Путина работала в »Телекоминвесте" Реймана, давало ясный сигнал о том, чьи интересы стоят за компанией

И Джефф, честно говоря, никогда даже и не скрывал, что он такой подставной, номинальный владелец этой структуры, что было нормальной практикой, а основной владелец – это питерская группа связистов, как ее называли, но во главе с Рейманом, другом Путина. Рейман и дачку прикупил в Дании. И дача у него была достаточно известная. В общем, всем было понятно, что сам Путин являлся реальным совладельцем, а контролировала все это хозяйство Людмила.

В общем, я не альтруист какой-то, чтобы на честном слове помогать «Альфе» зарабатывать. Альфа заплатила почти $300 млн. за блокирующий пакет «Мегафона», Джефф <Гальмонд> подал в суд, пытаясь доказать, что эти акции нельзя было продавать. Соответственно, у них шли тяжбы уже с 2003 года, «Альфа» проигрывала. Заподозрить Гальмонда в каких-то нелицеприятных историях с русскими оснований у суда не было, а вот «Альфу», наоборот, всегда ассоциировали с мафией.

Я поставил условие Альфе: мне выделялся бюджет – 10 тыс. долларов на жизнь, плюс 5 тыс. долларов на охрану, которую я обязательно должен иметь, потому что опасность для свидетелей была достаточно очевидной. Четыре года они мне выплачивали эти средства, а я дал показания в швейцарском суде. Сделали дактилическую экспертизу этого документа, нарисованного рукой Гальмонда и она подтвердила, что схема нарисована им. Это было первое дело, когда в швейцарском суде было доказано «Альфой», что весь телекоммуникационный бизнес, который имеет бермудская оффшорная компания «IPOC-фонд», был построен на отмытые и сворованные деньги из России.

То, что «Альфа-Групп» участвовала в такой помощи Геннадию Тимченко подтверждается и одной из дипломатических телеграмм, выложенных WikiLeaks:

From: Russia Moscow

To: Department of Commerce | National Security Council | Russia Moscow Political Collective | Secretary of State

GOR Intervention Needed

1. Dudley said Russian Government intervention was needed to convince the AAR partners to negotiate in good faith. However, in that regard, he said he had heard rumors that to curry favor with the Kremlin the AAR partners had agreed to export TNK-BP"s crude oil through a trading company close to the Kremlin. (Comment: He most likely meant Gunvor, whose head is reportedly a close personal friend of Prime Minister Putin.)

Потребовалось вмешательство правительства России

1. Дадли утверждает, что потребовалось вмешательство правительства России, чтобы убедить партнеров AAR вести переговоры в духе доброй воли. Однако, по его словам, он слышал слухи о том, что партнеры AAR, чтобы выслужиться перед Кремлем, договорились экспортировать сырую нефть ТНК-ВР через торговую компанию, близкую к Кремлю. (Комментарий: Скорее всего, он имел в виду Gunvor, чей руководитель, как сообщается, близкий личный друг премьер-министра Путина.)

Уже после того, как Юман поссорился с «Альфа-Групп», 26 мая 2014 года на него было совершено покушение. «Я лежал при смерти, в коме был четыре дня. У меня вынесли из дома все – весь архив документов пропал, все. Они сломали мне жизнь», — рассказывает Юман, правда не вдаваясь в подробности о возможных мотивах и заказчиках.

До сих пор Михаил Юман так и не получил ответов на свои жалобы в наблюдательный совет «Альфа-банка». Получить комментарии у Гальмонда The Insider на момент публикации не удалось, на запросы он не ответил. Сейчас Гальмонд проживает в Швейцарии и, после того как был вынужден продать активы Алишеру Усманову в 2008, в российском бизнесе не участвует. Как, впрочем, и Михаил Юман.

"Питерские связисты" продали Мегафон ненастоящему бенефициару.

Датский юрист Джеффри Гальмонд, долгое время называвший себя совладельцем «Мегафона», признан банкротом у себя на родине. От продажи российских телекоммуникационных активов он задекларировал $200 млн — в разы меньше их рыночной стоимости. Это дало основание местным властям подозревать, что он не был конечным владельцев активов.

Джеффри Гальмонд банкрот

Морской и коммерческий суд Дании признал банкротом местного юриста Джеффри Гальмонда (Jeffrey Galmond), которые в середине 2000-х годов получил скандальную известность в российской телекоммуникационной отрасли.

О его банкротстве сообщило датское издание BT. Причиной банкротства стали претензии датских налоговиков в неуплате налогов со сделки по продаже «Мегафона» и других российских активов.

Как зарождалась "питерская группа связистов"

Гальмонд работал в Санкт-Петербурге с начала 1990-х годов. Он был знакомым Леонида Реймана, занимавшего в тот момент пост замгендиректора госпредприятия «Петербургская телефонная сеть» (ПТС). В те годы ПТС вместе с другим госоператором — «Санкт-Петербургский междугородний международный телефон» — активно создавали совместные предприятия с зарубежными партнерами.

В 1994 г. доли госоператоров были объединены в холдинг «Телекоминвест». В 1996-1997 г.г. государство утратило контроль над этим холдингом: контрольный пакет акций «Телекоминвеста» перешел к люксембургскому оффшору First National Holldings (FNH), владельцем которого назвал себя немецкий Commerzbank. Рейман при этом сохранил пост председателя совета директоров «Телекоминвеста».

В 1999 г. Леонид Рейман стал министром связи России, после чего бизнесы предприятий «Телекоминвеста» стали выходить на федеральный уровень. В числе прочего на базе входившего в «Телекоминвест» сотового оператора North-West GSM был создан федеральный оператор «Мегафон» («Телекоминвест» получил в нем блокпакет акций). Бизнесы, связанные с «Телекоминвестом», получили неофициальное название «питерская группа связистов» из-за слухов о связи с Рейманом.

Главный скандал в российской телекоммуникационной отрасли

В 2003 г. произошел скандал: американский бизнесмен российского происхождения Леонид Рожецкин продал «Альфа-групп» принадлежавшие ему 25,1% акций «Мегафона». Миноритарный акционер «Мегафона» бермудский фонд IPOC заявил о наличии у него опциона на данный пакет и попытался в международных судах ее оспорить.

В ходе длившихся четыре года разбирательств выяснилось много подробностей. Оказалось, что IPOC вместе с еще тремя бермудскими фондами владеют рядом структур, которые принято было относить к то самой «питерской группе связистов». В том числе один из этих фондов — Comtel Eastern — через FNH владеет «Телекоминвестом».

Конечным собственником (бенефициаром) всех этих активов в судах назвал себя ранее неизвестный широкой публики юрист Джеффри Гальмонд. Commerzbank же, как оказалось, был лишь номинальным собственником FNH/«Телекоминвеста». Со своей стороны, «Альфа-групп» пыталась доказать в судах, что и Гальмонд номинальный держатель, а реальный собственник этих активов Леонид Рейман.

Собственные расследования на данный счет начали правоохранительные органы Германии и Бермудских островов. Под давлением собранных доказательств совет директоров IPOC в начале 2006 г. признал, что Гальмонд не является конечным собственником фонда, и не исключил, что среди владельцев есть и Рейман. Летом того же года Цюрихский трибунал при Международной торговой палате признал, что Гальмонд владеет IPOC в интересах Реймана.

Гальмонд и Рейман продолжали отрицать это утверждение. Но IPOC отказался от продолжения судов с «Альфа-групп». Весной 2008 г. «питерская группа связистов» продала имевшиеся у них доли в «Телекоминвесте» и «Мегафоне» Алишеру Усманову, вскоре после чего Рейман ушел с поста министра связи.

"Доход Гальмонда больше похож на гонорар юриста"

Проблемы у Гальмонда на его родине начались в 2011 г. От продажи российских активов Гальмонд задекларировал $200 млн и перевел эту сумму в Швейцарию, куда переехал и сам.

В то же время датский налоговый орган Skat заподозрил, что данная сумма подозрительно мала для того, чтобы быть доходом от продажи столь крупных активов, как «Мегафон». Как пишет BT, орган посчитал, что сумма больше подходит на гонорар юриста, оформлявшего сделку.

В связи с этим от Гальмонда потребовали доплатить налоги в размере 196 млн датских крон ($31 млн). Поскольку он этого не сделал, на его активы в Дании судом был наложен арест, а в 2016 г. Гальмонд был признан банкротом.

Сколько заработали "питерские связисты" от продажи "Мегафона"?

Сумма сделки между «питерскими связистами» и Усмановым не раскрывалась, и в этом вопросе нет ясности. Предметом сделки стал FNH, владевший 58,9% акций «Телекоминвеста» (холдинг, в свою очередь, владел 35,6% акций «Мегафона»), и еще 8% акций «Мегафона», принадлежавшие фонду IPOC. Таким образом, всего было продано 26,5% акций «Мегафона». Аналитики оценивали весь «Мегафон» на тот момент в $20 млрд - $25 млрд, а проданную долю — в $5 млрд - $7 млрд.

За год до этого Усманов приобрел 15% акций «Телекоминвеста» у другого владельца — компании «Северо-Западный Телеком» (СЗТ), входившей в холдинг «Связьинвест». Сумма той сделки составила $450 млн. Весь «Телекоминвест» тогда был оценен в $3 млрд, а весь «Мегафон», соответственно, в $9,5 млрд. Исходя из размера той сделки, в 2008 г. «питерские связисты» должны были бы получить за свою долю в «Мегафоне» $2,5 млрд.

В 2008 г. газета «Ведомости» писала, что у Усманова на время застрял депозит на $700 млн в Связь-банке, предназначенный для оплаты акций «Мегафона». Этот банк как раз принадлежал «питерской группе связистов» и стал жертвой кризиса — его санировал ВЭБ.

Кроме того, Усманов брал кредит в Сбербанке на $1,5 млрд на финансирование данной сделки, в связи с чем он заложил перед Сбербанком принадлежавшую ему долю в «Мегафоне». То есть Усманов собирался заплатить «питерским связистам» сумму в районе $1 млрд.

В то же время отчет FNH за 2008 г. (имеется в распоряжении CNews) показывает, что за тот год холдинг заработал значительно меньше — $73 млн. В том числе $54,5 млн были получены за продажу доли в «Телекоминвесте» (ее FNH владел через офшор FNH Resources) связанному с Усмановым оффшору Amikitia Investment.

Еще $18,5 млн были получены за оффшор Pisces Investments, владевший петербургским альтернативным оператором «Петерстар». Покупателем стала группа «Промсвязькапитал» (в лице офшора Cladina Investment), которая собирала активы в группу «Синтерра», а в 2010 г. продала ее тому же «Мегафону».

Вопросы остаются

Таким образом, исходя из документов с FNH, в ходе сделки с Усмановым «Телекоминвест» был оценен в $92 млн, «Мегафон» — $289 млн. Это в 32 раза меньше, чем за год до этого Усманов оценивал данные активы в ходе сделки с СЗТ. Исходя из налоговой декларации Гальмонда получается, что в ходе сделки с Усмановым «Мегафон» был оценен выше — в $1 млрд. Но и эта сумма почти в 10 раз меньше оценки оператора, существовавшей за год до этого.

Сколько на самом деле Усманов собирался заплатить «питерским связистам» за их актив и заплатил ли всю эту сумму, остается неизвестным. «Существует большое количество свидетельств того, что Гальмонд не был конечным владельцем активов «питерской группы связистов», — констатирует гендиректор аналитического агентства «Рустелеком» Юрий Брюквин. — Также много факторов указывают на то, что в 2008 г. «питерские связисты» продали свои активы в непростых условиях и получили за них гораздо меньше, чем хотели. Впрочем, можно предположить, и задекларировали они сумму еще меньше той, за которую продали».